Потапова Елена
32 года, г.Лобня, Московская область, замужем, трое детей: сын 11 лет, дочь 3 года, сын 4 месяца
- Диагноз: Острый миелобластный лейкоз
- Цель сбора: Трансплантация костного мозга от российского донора
Когда Лена Потапова рассказывала мне про свою реанимацию, это не была история про двадцать дней на аппарате искусственной вентиляции легких. Двадцати дней в коме Лена не помнит. И вообще почти целый год лечения запечатлелся в Лениной памяти лишь несколькими короткими эпизодами. Вот сестра склоняется над Леной, когда Лена едва очнулась. Вот муж приходит к Лене в палату, Лена просит принести расческу, и все смеются, потому что у Лены голова побрита наголо, а она и не заметила.
Лена рассказывала мне, а я думал о том, что долгие процессы просто не укладываются у нас в мозгу. Мы, наверное, так по-звериному устроены. В случае опасности организм наш мобилизуется на несколько минут, ну, хорошо – на несколько дней – сражаться или бежать. И тело наше так рассчитано, что вскоре мы либо победим, либо погибнем.
Рак – другое дело. Это долгий путь. Я слушал Лену и думал, что у пациента и у врача по-разному течет время. Минут, дней совершенно не достаточно – наверняка погибнешь. Лечение рака крови требует месяцев или лет. И беда в том, что прикладывать усилия столько времени не могут ни родственники, ни благотворители, ни сам пациент. Поэтому многие гибнут.
У Лены было так: на восьмом месяце беременности, она пошла в женскую консультацию пожаловаться на совсем уж сильные головокружения. Дальше события развивались стремительно: анализ крови, диагноз «рак», перинатальный центр, реанимобиль в гематологический центр, кесарево сечение… У Лены, наверное, разорвалось бы сердце от ужаса, но есть же седативные препараты. Пока в жизни Лены происходили важнейшие события – спасение ее третьего ребенка и спасение ее самой – Лена спала.
Врачи медленно, день за днем, почти целый месяц поправляли Ленину кровь, чтобы нет, не вылечить ее, а только начать лечение. Ленин мозг тем временем, не имея никакого способа узнать, что там в организме Лены происходит с раковыми клетками, тромбоцитами и гемоглобином, рисовал ужасные картины. Лене снилось, что у нее похитили ребенка, что ее выставили в музее для всеобщего обозрения. В своем коматозном сне, неожиданно ярком и правдоподобном, Лена бежала куда-то, дралась с кем-то… Так устроен наш мозг. Долгие процессы не привычны для него. Мозг настроен на то, чтобы быстро победить или погибнуть.
Когда Лена очнулась, с нею рядом были муж, сестра, друзья помогали, родственники. Но лечение – несколько курсов химиотерапии – длилось почти год, и близкие не то, чтобы опустили руки, но как бы привыкли, устали. И сама Лена устала. Так всегда бывает с людьми, больными раком крови – на каком-то этапе изматывающего лечения они устают, им кажется, что легче уже помереть, чем проходить лечение дальше. Редкие визиты домой, дети, которые стояли у окна и высматривали маму, которая вот-вот должна приехать, ненадолго мобилизовали Лену, но с каждым курсом химии она уставала все больше.
Так вот – все это, весь этот год, это кесарево сечение, реанимация, химиотерапия – это была только подготовка к лечению. Лена и все люди вокруг нее до крайности измотаны, семейный бюджет выпотрошен дотла, никаких моральных сил больше нет, а лечение только должно начаться.
При том остром миелобластном лейкозе, которым больна Лена, требуется пересадка костного мозга. На поиск донора нужно 400 тысяч рублей, а их и близко нет в семье с тремя детьми, где мама целый год болела раком крови. На трансплантацию и последующую борьбу с осложнениями уйдет как минимум год, а Ленина семья и так уж измучена предыдущим годом. Долгий путь. Возможно, слишком долгий. Мозг млекопитающих не рассчитан загадывать так надолго.
Но мы не просто млекопитающие, мы – люди. Лучшее, что мы делаем, мы делаем годами, десятилетиями или даже веками. Мы понимаем, что сад сажаешь сейчас, а вырастет он через двадцать лет. Что книгу начинаешь писать сегодня, а закончена она будет через десятилетия. Что храм освящают через сотню лет после того, как заложили. Что научное открытие делается век спустя после начала исследований.
Лучшее что мы делаем – делается долго. Лечение рака – лучшее, что мы делаем. Поэтому долго. Лену начали лечить год назад, а вылечат в лучшем случае еще через год. Это долгий путь и сейчас ключевой момент – найти донора костного мозга.
Давайте поможем Лене хотя бы деньгами.
Текст: Валерий Панюшкин
Фото: Евгения Свиридова, личный архив
* Для уменьшения нагрузки на сервер данные по поступившим средствам обновляются один раз в сутки.
** Если средств на конретного больного собирается больше, чем требуется, мы направляем их на лечение другого нуждающегося.
